DTF Magazine просит знаковых для украинской культуры, моды и спорта людей рассказать о самых ярких событиях своей юности, отношении к жизни и тому, чем занимаются. На этот раз героем стал автор песен и голос группы «Вагоновожатые» Антон Слепаков
«В агоновожатых» часто называют старичулями, что нас нисколько не обижает. Меня даже веселит. Как-то мы выступали на фестивале «Джаз Коктебель», где я в шутку употребил это выражение. Его услышал ведущий и уже на Гогольfest представил нас «старичулями». После чего выражение «главные старичули страны» появилось во всех изданиях и настолько к нам прилепилось, что стало понятно — отнекиваться бесполезно.
Я себя чувствую очень легко и возраст мне не мешает. Годы — это импровизированная копилка: та или иная эмоция, событие — все идет в зачет и добавляет не только седых волос, но и определенного опыта, минимальной мудрости. Со временем начинаешь видеть вещи, которых в молодости не замечал.
В детстве я был большим выдумщиком из-за чего постоянно попадал в какие-то приключения. Например, полгода не признавался родителям, что меня отчислили из хоккейной школы, и все это время вместо тренировок бродил по городу. Однажды обман вскрылся. Я боялся, что влетит, поэтому придумал фантастическую историю про то, как меня какой-то мужчина затащил в подвал и держал в плену.
Самый сумасшедший поступок — это когда я в 16 лет, до эпохи интернета и мобильных телефонов, ушел из дома и отправился учиться в Херсон. Мне стыдно за это, и думаю, что здоровья у родителей отнял немало. Тогда мне, грубо говоря, хотелось вывалиться из родительского гнезда, чтобы стать взрослым и самостоятельным. Переезд из столицы в провинцию сильно повлиял на мою дальнейшую жизнь.
У меня с Киевом складывались непростые отношения. Я не жил здесь около 26 лет и после отъезда долго искал с ним точку примирения. В какой-то момент понял, что мне все тяжелее находиться вне этого города. Приезжая сюда на короткие периоды, пытался захватить больше и больше эмоций, которых со временем перестало хватать. Все стало гармонично, а «Вагоновожатые» по-настоящему раскрылись только после переезда всех участников группы в Киев.
Меня сильно шарахнуло музыкой по башке еще в школьные годы. Все дышало ею и было невозможно не мечтать стать музыкантом. Вероятно, только я клюнул на эту удочку, а остальные ограничились прослушиванием, но мне жутко хотелось делать что-то свое, найти оригинальный язык, писать собственные тексты.
Меня обошло стороной увлечение хеви-металом, хард-роком и хард-н-хеви, которое росло параллельно. Это меня не особо интересовало. Я и мои друзьями были другими.
Первый полноценный концерт в составе группы я отыграл 26 лет назад на студенческой вечеринке. Тогда и понял, что хочу заниматься исключительно музыкой, а концерт стал отправной точкой.
Тем не менее я успел поработать грузчиком стеклянных банок, сторожем в музыкальной школе, продавцом компакт-дисков, курьером в полиграфической фирме.
До сих пор испытываю животный страх перед сценой. Это некий адреналин: ты боишься, волнуешься, стесняешься, но все равно имеешь наркотическую зависимость от выхода на сцену. И с этим нужно уметь жить. Как мне однажды сказал Женя Федоров из группы Tequilajazzz: «Если, выходя на сцену, перестаешь волноваться и испытывать своеобразный священный трепет, видимо, что-то пошло не так, и пора завязывать».
Был концерт, который я закончил спустя 25 минут после начала. Я увидел, что публике он не нужен, она была настроена на что-то совершенно другое. Я измывался над ней как мог, но после криков, после того как на сцену залез один из посетителей и на ухо что-то прокричал нашему бас-гитаристу, понял, что нужно уходить. Правда, с возрастом и опытом к подобным ситуациям вырабатывается иммунитет. Если такое случается, мы с ребятами просто начинаем играть друг для друга и получается неплохая репетиция.
Я бы хотел, конечно, не замечать ее и отстраниться, но политики влияют на слишком многое, и волей-неволей ты должен понимать, что происходит, а не сидеть на каремате на вершине горы, питаясь солнечной энергией, и говорить: «Я вне всего этого».
Я убежден, что люди, работающие со словом, должны отвечать за сказанное.
Не могу назвать себя остросоциальным автором. Да, «Вагоновожатых» причисляют к тем, кто реагирует на острые темы, но, как правило, я рассказываю вещах, которые можно отнести к вечным. История циклична. И в 2014 году петь о цветочках, лютиках для меня было невозможным. Это сильная боль и рана, которая не зажила до сих пор. Пока идет война, ты не можешь полностью абстрагироваться от происходящего.
Музыкант — это олицетворение свободного мышления, глобальной свободы. Я дико рад, что у меня эта свобода присутствует в полной мере и надо мной не стоит никакой продюсер. У меня есть возможность высказываться, ездить и выступать — вот что самое важное.
Меня не интересует масштаб, что, наверное, своего рода позиция лузера. У меня нет амбиций собрать «Дворец спорта», стадионы или завоевать мир. Хотя раньше я думал, что делаю простую музыку, которая станет дико популярной. Правда, мне в ответ говорили: «Это музыка больше для наркодилеров, нежели для меломанов»
Аудитория — это, как правило, довольно законсервированное сообщество. Она любит все старое, проверенное временем и не особо жалуют эксперименты. Найдите концерт, чтобы люди кричали музыкантам: «Новое давай! Хотим послушать, чем ты сейчас живешь!» Наоборот, они только и делают, что выкрикивают название хитов, с которыми связаны их личные романтические воспоминания или еще что-то.
Молодость — это свобода. Когда ты молод, все гораздо легче. Самое главное — у тебя впереди большой отрезок времени, и, если не делать глупости, можно многое успеть.
Многие спешат состариться. Вокруг миллиард соблазнов и укоротителей молодости. Много моих сверстников и товарищей распоряжались молодостью не так, как могли бы. Мне удалось этого избежать, правда, не знаю, каким образом. Возможно, из-за личных установок: не употреблять стимуляторы, работать с чистым сознанием, избегать манипуляций, отдавать себе отчет о том, что делаешь, и не вступать ни в какие секты и «секты». Быть личностью, а не толпой.
Нужно уважать смерть. Она способна выдернуть каждого из нас, когда ей вздумается. Это сильный соперник, а соперников всегда следует уважать и нельзя недооценивать. Я хорошо понимаю, что смерть может ждать меня за углом.
Наверное, моей главной юношеской ошибкой была безоговорочная вера в людей, чистую дружбу, отношения. Это приводило к хлестким оплеухам и царапинам. Теперь понимаю, что любой может тебя подвести и не нужно верить, что встретил человека всей своей жизни. В любой момент все может разрушиться, как карточный домик.
Но я до сих пор учусь: я не достиг ни потолка, ни дна. Продолжаю познавать людей, доверять им и верить в них. И в принятии решений часто полагаюсь на некий импульс. Сначала делаю, а потом разгребаю.
Мои тексты такие, каков наш мир. Не грустные и веселые. Я живу и не ощущаю, что люди ходят обнявшись, что вокруг повсеместное счастье.
Я просто музыкант, который хочет делать музыку и оставаться свободным. И буду дико расстроен, если у меня это право отнимут.
8 июня «Вагоновожатые» выступят в Киеве на секретной локации.
Иллюстрация: Анна Сарвира
