Максим Сикаленко, он же Cape Cod, — продюсер и один из самых известных электронных музыкантов в Украине. В прошлом году отыграл диджей-сеты и лайвы в крупнейших украинских городах, выпустил три клипа, представил дебютный альбом Cult, который попал в списки лучших релизов 2016-го, а в конце года дал первый сольный концерт. Помимо этого, он основал лейбл Kiev House, где издаются исключительно столичные музыканты. Говорит, что его смысл — в поиске истинного киевского звучания
Что ты подразумеваешь под киевским звучанием?
Дух города и его настроение в музыкальном контексте. Это не идентификация в рамках конкретного стиля. Все музыканты, которые участвовали в тех же номерных подкастах «Киев 000» — у каждого из них свой почерк, свое мышление, но при этом все они связаны между собой. Ходят на одни и те же вечеринки, общаются и взаимодействуют. Хочу, чтобы Киев постепенно самоидентифицировался, был максимально самобытным, а не становился вторым Берлином или Токио.
У нас достаточно для этого музыкантов?
Более чем. Вне зависимости от того, мыльный это хаус, техно, электроакустика или джаз. Но практически все они — молодая киевская сцена: Koloah (он же Voin Oruwu, Tropical Echobird), Youngg P, zolaa., Pahatam, Konakov, Ivan Vasiliev, fozz, SKAN, Levon, Lumitecc, Inlandschft и другие.
А в масштабах Украины, киевская сцена чем-то отличается от региональной?
Пока что все размыто, но потенциал есть. В каждом из крупных городов есть свои небольшие коммуны, куда входят музыканты и промоутеры. И они своими силами пытаются выводить клубную культуру на европейский уровень.
Насколько целесообразно в наше время выделять музыку по географическому принципу, акцентировать внимание на ее происхождении?
Мне кажется, локализация — это логический переход от глобальных трендов, существовавших в последней декаде. Возможно, до последнего времени не было культурологических событий, которые бы ускорили желание самоопределиться в музыке, живописи, кино.
Как ты начал искать киевское звучание?
Раньше я не понимал, как местность или социальные явления могут влиять на музыку. Например, когда читал интервью или биографии исполнителей, близких по духу, которые рассказывали захватывающие истории, как местность, где они находились, тем или иным образом воздействовала на их творчество.
Я вырос и большую часть жизни провел в спальном районе Киева, поэтому привык к максимально лимботичной скорости жизни. Первым местом, куда я перебрался жить от родных, стал Подол. Возможно, смена обстановки, возможно, сама местность, в которой каждый квадратный метр со своей историей, дала почву для размышлений.
Три месяца изучал историю Подола и Татарки, узнавал об инфраструктуре промышленных районов. В разговоре с отцом выяснил, что мои прадед и дед практически обитали по соседству, а сам он родился в паре километров от места, куда я перебрался жить. С этого все и началось.
Если вернуться к истории электронной музыки Киева, Украины — в чем ее особенность?
В 80-х, как и до этого, максимальная самореализация электронных музыкантов в УССР происходила за счет написания саундтреков к фильмам. Было много электроакустических произведений, украинские инженеры участвовали в разработке электронных инструментов. К примеру, в 70-х Святослав Крутиков работал над созданием синтезатора на основе FM-синтеза.
О развитии музыки в 90-х у меня довольно поверхностное понимание. Пока больше информации находил о рок-музыке, которая на тот момент напоминала американскую волну no-wave и «спазм»-рок конца 70-х.
Что касается нулевых, то первыми электронщиками, которых я слушал осознанно, были артисты лейбла Nexsound, а впоследствии Kvitnu. Помню, как впервые попал на лайв Zavoloka, Kotra и других ребят в подвальном помещении магазина «Музторг» в феврале 2006 года. Потом были «Детали звука», которые перевернули мое отношение к электронной музыке. Альбомы Кати Заволоки — Suspenzia, Dunaewsky69 — Contiguilty и Kotra — Ampere я и сегодня считаю лучшим, что происходило с украинской сценой в нулевых. Это была потрясающая форма и глоток свежего воздуха! До сих пор не понимаю, как все эти люди могли появиться в то время и с такими идеями на просторах Украины.
Что теперь с киевской сценой? Чего ей не хватает?
Больше коллабораций и объединений. Когда несколько лет назад сцена была относительно небольшой, присутствовала взаимная поддержка. Не важно, кто ты и что делал: хаус, техно, idm, гараж, но все пытались почерпнуть для себя какой-то опыт, максимально социализировались. Когда же сцена разрасталась, началось дробление, и появились «социальные» группы, исходя из жанровых рамок. Связь между этими группами стала постепенно теряться. Не хочется, чтобы повторилось то же, что и с «тяжелой» сценой нулевых, когда личностный снобизм музыкантов и их чувство собственной важности привели к развалу всей тусовки.
Ты же и сам, кажется, сначала интересовался экспериментальным хард-кором. Чем тебя заинтересовала электронная музыка?
Скорее всего возможностью продолжать экспериментировать с формой. Мне казалось, что все, что я мог сказать живой музыкой, я уже сказал. Мне не хватало новых форм для самореализации. Но при этом я никогда не отказывался от того, что делал раньше.
А было такое, что ты хотел двигаться в одном направлении, но из-за особенностей аудитории шел на компромисс? Чтобы быть понятнее и, соответственно, популярнее.
Я никогда не делаю того, во что не верю или в чем не разбираюсь до конца. Мне важно погрузить себя в определенную атмосферу, чтобы сконструировать нужную мне мысль в музыке. Наверное, поэтому у меня было не так много проектов — только те, которые я проживал или проживаю от начала до конца.
Мне важно понимать, куда движется и мировая сцена, и локальная, но резко сменить ракурс, потому что это модно — такого не было. Мне интересно брать ресурсы всего происходящего и наслаивать на то, что уже есть. Как по мне, это один из путей эволюции человека как личности. Иначе дебютный альбом Cult был бы продолжением славных идей румынского техно (смеется).
Есть мнение, что музыкантам тяжело достучаться до украинской аудитории и добиться признания в Украине, пока ты не достиг успеха на Западе, и о тебе не написали зарубежные медиа.
Мне кажется, такая модель уже изменилась. Есть несколько локальных команд, которые известны иностранному слушателю, путешествуют и выступают в Европе или США, но при этом так и не получили должного внимания среди украинской аудитории. Stoned Jesus, «Бичкрафт» — это группы, которые в отличие от большинства наших артистов ездят на Запад и выступают не для эмигрантов, а для местного слушателя. И они этому слушателю искренне интересны.
Один из важных пунктов развития локальной сцены, как мне кажется, — появление влиятельных локальных медиаресурсов. Сейчас многие из них имеют свою аудиторию, красивый вижуал, но тем не менее не обладают влиянием. Однако, судя по динамике прошлого года, такие ресурсы совсем скоро должны появиться и постепенно подготавливать слушателя к новой музыке.
А сама сцена, надеюсь, будет двигаться, наращивая самобытность.
Фото: Максим Малиновский
Подписываейтесь на DTF Magazine в Facebook и Twitter
